Памятник Засекину

В конце XVI века южные окраины Московского государства походили (в геополитическом смысле) на дырявый котел с вечно кипящим мутным варевом. 

Крымские татары и ногайцы (потомки и наследники Золотой Орды), черемисы и мордва, горные и луговые мари – все грызутся друг с другом и не упускают случая вцепиться зубами в мягкое подбрюшье северного соседа. Да и свои казачки, даром что православные, то открыто бунтуют, то исподтишка разбойничают.

Великий государь Иоанн Васильевич, прозванный Грозным, огнем и мечом отвоевал Казанское и Астраханское ханства. Водный путь по матушке-Волге стал свободен до самого Хвалынского (то бишь, Каспийского) моря. А наследнику его, царю Федору Иоанновичу (а вернее – правящему боярину Борису Годунову) надлежало укрепить и оборонить этот путь сторожевыми крепостями.

Вначале следовало остудить пыл ногайского бия (титул правителя Ногайской Орды) Уруса, замышлявшего в союзе с крымским ханом поход на Астрахань. Напоминанием о том, «кто в доме хозяин», должна была послужить крепость в устье реки Самары, куда в конце апреля – начале мая 1586 года и отправился во главе каравана судов князь Григорий Осипович Засекин.Он знатен (род свой ведет напрямую от Рюриковичей), но небогат – от отца Григорию достались восемь разоренных деревенек на Новгородчине да с десяток крепостных. На государевой службе с 15 лет. Отличился во время Ливонской войны, был назначен рындой – оруженосцем великого князя Симеона Бекбулатовича. За участие в успешном походе воеводы Безнина на Двину был «жалован золотой копейкою». Затем служил в сторожевом полку в Коломне, во главе передового полка отражал татарские набеги под Калугой, командовал гарнизоном в Алатыре, построил свою первую крепость – Шанчурин городок (ныне Санчурск – поселок городского типа в Кировской области).

22 мая 1586 года, в Троицын день, закладкой храма Пресвятой и Живоначальной Троицы начинается строительство Самарской крепости. А уже в конце лета – меньше чем через три месяца – город принимает стрельцов, послов и свиту крымского царевича.

Впрочем, в неслыханно коротких сроках строительства заслуги Григорий Осиповича как раз-таки и нет. Дело не в его организаторских талантах, а в придуманной пращурами технологии. Фокус в том, что пока дьяки Разрядного приказа, ведавшего южными и восточными «окраинными» городами Русского царства, утрясали бюрократические вопросы с Боярской думой (а длилась эта тягомотина полтора-два года) чертежи будущего города в натуральную величину воплощались в здания в… Казани. Затем постройки разбирались на бревнышки, бревна перенумеровывались и сплавлялись вниз по Волге. На месте оставалось только выловить их из воды и собрать. (Кто, вы говорите, «Лего» изобрел? Датчане? Ха-ха три раза!). 

Называлась эта технология «лесовой возкой», упомянутой, кстати, и в известной грамоте царя Федора Иоанновича об основании Царицына: «От царя и великово князя Федора Ивановича всеа Руссии на Переволоку воеводам нашим князю Григорью Осиповичу Засекину, да Роману Васильевичу Олферьеву, да Ивану Офонасьевичю Нащокину. Которые суды отпущены ис Казани на Переволоку для лесовой воски с вами, со князь Григорьем и с Иваном, и как даст бог город и острог зделаете, и вы б у себя на Переволоке оставили для тутошних посылок ис тех судов сколько пригоже… а лутчие бы естя суды отослали в Астрахань на наши обиходы астраханские… Писан на Москве лета 7097-го июля во 2 день за приписью дьяка Дружины Петелина».

Из текста грамоты следует, что в июле 1589 года города на Переволоке (то бишь, Царицына) еще не было – лишь казачьи караулы стояли на острове напротив устья реки Царицы

Дату написания грамоты – 2 июля – принято считать днем закладки Иоанно-Предтеченской церкви и начала строительства царицынской крепости.

А осенью того же года, как достоверно известно, город (тогда еще просто «Острог на переволоке») уже был возведен, укреплен и вооружен. По традиции князь Засекин становится первым его воеводой и остается в крепости на зиму.

В марте 1590 года – новое назначение. Разгорается военный конфликт между Русским царством и Швецией за утерянные в годы Ливонской войны крепости и территории. Григория Осиповича назначают полковым воеводой в походе на Нарву, Ивангород, Ям (теперь Кингисепп) и Копорье. Воюет князь храбро и умело (отличился при захвате одной из нарвских крепостных башен), но, видимо, при дворе его организаторские способности ценят выше воинской доблести, поскольку лето он встречает уже в верховьях Волги, где вовсю рубят заготовки для строительства новой волжской крепости – Саратова.

В начале июля 1590 года струги со стрельцами и рабочими уже разгружаются в устье впадающей в Волгу реки Гуселка. В округе неспокойно, воевода особо наставляет караульных: «Буде пешие или конные шатаца ввиду зачнут, упредить вестью в крепость не мешкая, а воров словить и сыск произвесть пыточно». Впрочем, на сроках строительства состояние боевой готовности не отражается – через несколько недель очередная сторожевая крепость на Волге приступает к несению службы

А князя Засекина отправляют в очередную «горячую точку» – в Дагестан, где войска шамхала (титул кумыкских правителей Дагестана) угрожают кабардинским князьям и грузинскому царю Александру I, который в 1587 году присягнул на верность Московскому государству. Архивные документы констатируют, что «со своей ратью... князья воевали и город взяли» (речь идет о городе Эндери, который по приказанию Засекина был сожжен дотла).

По возвращении из дагестанского похода, Григорий Осипович Засекин тяжело заболел и летом 1592 года скончался.

«Засекина неспроста считают своим отцом-основателем самарцы, саратовцы и волгоградцы. Эти три крепости на Волге были заложены Григорием Осиповичем с разницей лишь в два– три года для одной главной цели — охраны волжских торговых путей, закрепления присутствия России на восточных рубежах»,– пишет известный волгоградский историк, бывший директор областного краеведческого музея Александр Материкин.Памятник основателю города и первому царицынскому воеводе установлен в Волгограде 4 ноября 2009 года – в День народного единства. Авторы скульптурной композиции – Владимир Серяков и Сергей Щербаков – изобразили воеводу, выезжающим верхом на боевом коне на крутой волжский берег. Высота бронзовой фигуры вместе с гранитным постаментом – около шести с половиной метров, вес – более двух с половиной тонн.